Друзья / Amitié

Прислали Татьяна и Сергей Никитины.

Тема: эпитафия

Не помню, откуда, но мне кажется сказано хорошо – «Итак a Dieu… Там где сердцевина крепка, а концы смыкаются, и нет ни начала ни конца, там нет слова “прощай”».

Дорогой любимый Мишель!
Мы тебя очень любим, Я тебя полюбила с первого взгляда. Эта наша любовь украшает нашу жизнь на этом свете! Ты для нас значишь очень и очень много. Мне хотелось тебе об этом написать сегодня, дорогой!
Привет своей замечательной жене!!!! Мы ее тоже любим за тебя и за все!
Всегда с тобой – Таня, Сережа, Саша Никитины
—————-
Сегодня исполнилось ровно 3 месяца, как я написала это письмо Аронычу. Наверное он его не читал, поскольку
был уже очень плох 30 января. Мы были в США, когда Миши не стало и вот наконец сегодня я “побывала” на его похоронах и окончательно простилась с ним. За жизнь, к сожалению, приходится прощаться со многими друзьями и родными людьми, Миша не был самым близким человеком из моего круга, но он принадлежал и принадлежит к самым любимым людям из тех, с кем посчастливилось повстречаться.
Всей душой мы поняли, чисто интуитивно, какой это настоящий, искренний и редкий человек. Через наши годы прошли тысячи умных, рафинированных, изысканных, талантливых и т.д. и т. п. , а вот редко встречались такие самородки – все в нем было СВОЕ, непохожее ни на кого, НАСТОЯЩЕЕ , а не наносное. Мудрец вне времени, потому и юмор и иронический взгляд на себя и на мир, на политику, на суетность. Четкое понимание подлости и человечности. Он знал жизнь лучше нас, имел вкус к жизни, она была ему интересна и с ним жизнь была интересна всякому, кто оказывался рядом. Миша рассказывал о себе скупо, но ярко и было ясно, что этот человек способен на ПОСТУПОК, за что его и уважали и любили дети и подростки. Иного взрослого еще можно обвести вокруг пальца, а мальцы чувствуют кожей любую фальшь. Как хорошо, что на пестром пути Ароныча у него были воспитанники!
Как жалко, что его маленькие внуки узнают деда только по рассказам! Как горько, что нет с нами Ароныча.
Татьяна Никитина
1 мая 2017

Мы с Аронычем и Маечкой в саду Клода Моне, 5/04/2016

Париж, баржа-отель на Сене, апрель 2010. Татьяна и Сергей Никитины, Миша Кинер, фотография Дмитрия Сахаровa.

Друзья! Труднее всего писать о том, кто вошел в твое сердце так прочно и глубоко, что даже странно, что наступает день, когда надо со стороны поглядеть в самого себя в свою душу и пытаться облечь в слова то, что давно стало частью тебя. Это я говорю про свое отношение к Мише Новикову – к Аронычу. С первого взгляда на него и с первого звука его голоса меня охватило ощущение, что я знала этого человека всю жизнь. Вот только встретились мы с ним почему-то несколько поздно. Такой характерный мягкий улыбчивый украинский говор с его характерными шуточками, с хитрым зеленым Мишиным взором, который так лаского глядел прямо тебе в душу . “Откуда у хлопца парижская грусть”?! Ароныч открывал нам свой Париж вместе с кальвадосом , серебряными рюмочками, которые мы опрокидывали у памятных домов, где бывали русские литераторы или где катилась очередная отрубленная гильотиной голова. Казалось все так буднично и просто, а сколько за этим было собрано сведений и знаний, неравнодушного интереса, желания поделиться этим богатством с друзьями и все это, как было сказано, опять же под аккопанимент кальвадоса и рюмочек серебра высокой пробы!
Одна экскурсия на Пер Ла Шэз, где покоится история знакомой и незнакомой Франции, которая приютила и нашего батьку Махно, или поход в музей полиции, где открывались странные картины чрева Парижа и история отпечатков пальцев – да разве перечислишь все, что открыл нам Ароныч в Париже?
Как теперь туда вернуться без него???? Он вдохнул в этот французский город Мира нечто такое теплое, такое родное, такое сердечное, что сделало нас незаметных и маленьких обогретыми и желанными здесь. Мы ехали к Мишке , к дорогому Аронычу.
Я буду вспоминать про него еще не раз для этого сайта, слишком много Ароныч сделал для нас. Это сейчас первое ПРОСТИ, первые слова, которые переборов слезы, можно написать.
Татьяна Никитина

Ароныч в первую же встречу коротенько рассказал свою неслабую биографию полную занимательных, смешных и драматических историй –
После того, как еврейские сироты Холокоста пропали из французских “тюрем”, Миша стал воспитывать любых трудных подростков, основном арабских. Для поднятия их культуры и образования и для собственного интереса однажды Ароныч повел их на российскую выставку в Париже. (Может это была знаменитая ” Москва – Париж”?) Посетителей была тьма и Мишка повел отроков “на протырку” – без очереди и билетов. Их естественно остановил полицейский и тогда Ароныч ему сказал: “Слушай, я Гагарин и эти ребята со мной!” По видимому, в мозгу у французского стража что-то замкнуло на это знаменитое имя и их пропустили.
Каждый угол Парижа “украшенный” прежде гильотиной, обрастал длинной и подробной историей. Мы слышали фамилию владельца не одной отрубленной головы и тут же выпивали за упокой души усопшего несколько веков тому назад. К концу гильотинной экскурсии на глаза наворачивались нешуточные слезы – сколько же эти кровожадные французы поотсекали голов, никакого кальвадоса не хватит их всех оплакать!!!!
По скромному виду Миши никогда нельзя было догадаться, какой это кладезь знаний и историй, и многие друзья, пользовались его отзывчивостью и скромностью совершенно беззастенчиво, как само собой разумеющимся фактом. Миша был безотказный преданный друг. Мы тоже пользовались его добротой. Он нам снимал “роскошную” баржу- отель, ездил с нами в разные поездки вокруг Парижа вместе с другими друзьями парижанами, соединял с песенным клубом для организации концертов… Даже теперь, когда Ароныча не стало, его друг Толя Копейкин помогает сегодня нашей семье. Это Ароныч оставил нам такое НАСЛЕДСТВО.
Наверное главный талант Миши и основное его предназначение было показать нам, каким расположенным, добрым и внимательным может быть человек. Мы все были ему интересны, его интересовал каждый человек, и он умел “дотянуться” до любого, кто был ему небезразличен.
Я думаю, что Ароныч – счастливый человек! Мало, кого так любили и любят окружающие люди, женщины и дети. Как говорится, он привлекал любовь пространства, но он и оставил нам всем столько любви в этом пространстве, что мы будем его благодарить за это до последнего часа.
Никитины Т+ С

Прислал Игорь Бараш.

Прислал Дмитрий Сахаров.

Прислал Владимир Кантор.

С Мишкой мы были знакомы почти 50 лет. Учились в одной школе (он на класс младше), жили по соседству.
Мишка с детства был весьма велеречивым. Он вещал без умолку, и заткнуть этот фонтан красноречия можно было только треснув его стулом по башке.
Мишка был очень общительным. У него к окончанию школы было столько друзей и знакомых, сколько люди не заводят за всю жизнь.
Мишка был непоседой, он постоянно куда-то ездил, и география его друзей и знакомых покрывала всю карту.
Мишка был Мюнхгаузеном. Он рассказывал невероятные истории. Как-то, в середине 70-ых, на школьных каникулах, он со своим другом Сережей Дмитровским сорвался в Москву. Потом Мишка мне рассказывал, что они были в гостях у Булата Окуджавы, пили с ним чай, и Окуджава чего-то им подписал на память, то ли пластинку, то ли гитару. Я, конечно, не поверил. Оказалось правда.
Всю жизнь он рассказывал мне разные одиссеи и илиады. Я стыдил его, называл Мюнхгаузеном и Хлестаковым. Потом понял, что, подобно настоящему Мюнхгаузену, Мишка знаменит не тем, что пил или не пил кальвадос с Люсей Улицкой или с Юрой Гагариным на могилке Виктора Нуара, а тем что никогда не врет. Ну, может, чуть приукрашивает.
Мишка был филологом от бога. Он легко учил языки; приехав в Израиль, он за несколько месяцев освоил иврит настолько, чтобы учиться в университете.
У Мишки была феноменальная память на тексты. Стихотворение или песню он запоминал с одного прочтения или прослушивания. Он любил бардовскую песню, причем петь, хотя на гитаре играл паршиво, а голос… ну, вы сами знаете.
У Мишки был макаренковский дар воспитателя. Он возился с «трудными детьми» в Ужгороде, а потом в Париже, и эти маленькие каннибалы ему верили и шли за ним без оглядки. А потом писали ему письма, иногда из тюрьмы.
Мишка был романтиком. Кто не мечтал в 14 лет парить в небе под куполом парашюта, рассекать волны на под парусами? Мишка все это делал в 50. И этот кальвадос из романов Ремарка…
В Израиле Мишка прожил два года, но на всю оставшуюся ему жизнь сохранил к нашей маленькой, но гордой стране самые теплые чувства и очень интересовался израильской культурой. Я собирал для него подборки израильских песен и кинофильмов – Мишка старался поддерживать свой иврит. Он несколько раз приезжал в Израиль для моральной поддержки израильской армии и наведения в ней порядка. Он приезжал со своей подушкой, т.к., по его словам, казенные подушки слишком тощие.
Мы с Таней дважды были в Париже, в 2010 и 2014. Мишка очень очень нас опекал, водил по городу, рассказывал обо всем, что видел глаз. Даже в Лувр с нами ходил, показывал своих любимых малых голландцев, словом, был настоящим Аронычем. О Париже Мишка знал все. В 2010 Мишка был жизнерадостным Портосом, а в 2014 – грустным Мефистофелем. Может, догадывался?
Мишка в последние годы очень любил греться на солнышке. Во Франции ему солнца не хватало, и в Израиле Мишка оттягивался по полной. Говорил, что выйдет на пенсию, купит домик в Эйлате и будет греться у моря на солнышке…
До пенсии дело не дошло. Мишка умер молодым.

Автор текста Владимир Кантор

Прислал Nicolas Chinsky

Paris, Place de Vosges / Avec Nicolas Chinsky / Octobre 2015 / Garçon du café / Тема: синагога переживших Холокост

После похода в Musée Carnavalet присели выпить чашечку кофе, а синагога на Place de Vosges, как на грех, была закрыта.
Автор текста Nicolas Chinsky

Прислал Ярослав Горбаневский

Пишет Ярослав Горбаневский в день смерти Миши:
Миша позвонил и сказал – я к тебе приду, посидим, ты меня порисуешь. Последний Мишин портрет
Michael Novikov m’a appelé et a dit: je passe te voir, tu me dessineras. Le dernier portrait de Micha.


Прислала Елена Костюкович

Друзья на праздновании дня рождения Ароныча 20 сентября 2016 года в баре на площади Гамбетта. Он был уже очень болен и сам в застолье не участвовал. Фото прислано Анатолием Копейкиным. Снимал, вероятно, официант. Олег Сосновиков, Виталий Жуменко, Ярослав Горбаневский, Владимир Акулин, Григорий Некрич, Лара Симонова, Николай Шинский, Алексfандр Бондарев, Анатолий Копейкин
Les amis fêtent l’annversaire d’Aronych le 20septembre 2016 dans un bar place Gambetta. Aronych était déjà très malade et n’assistait pas à la fête. La photo postée par Anatole Kopeikine. La photo a été prise, probablement, par un serveur. Oleg Sosnovikov, Vitali Jumenko, Yaroslav Gorbanevski, Vladimir Akoulin, Grigori Nekritch, Lara Simonova, Nicolas Chinsky, Alexandre Bondarev, Anatole Kopeikine.

Опубликовал Михаил Кузьмин. Париж 16 декабря 2011
Publiée par Mikhail Kuzmine. Paris 16.01.2011.

Фото прислано Анатолием Копейкиным. 2 мая 2010 года. Ароныч и Игорь Иртеньев рядом с кладбищем Сент-Женевьев де Буа.
Photo envoyée par Anatole Kopeikine. Le 02.05.2010. Aronych et Igor Irteniev pas lion du cimetière de Saint Geneviève des Bois.

Анатолий Копейкин, Владислав Зубок, Ароныч, Владимир Акулин, Лара Симонова и Мари-Элен Жибер
Anatole Kopeikine, Vladislav Zubok, Aronych, Vladimir Akouline, Lara Simonova et Marie Hélène Gibert.

Фото у Натальи Горбаневской Ароныч, его дочь Леся, Ирина Горянина, Ярослав Горбаневский, Наталья Горбаневская, Анатолий Копейкин, Мари-Элен Жибер, Александр Борисович Горянин
Photo chez Natalia Gorbanevskaia. Aronych, sa fille Lesya, Irina Gorianina, Yaroslav Gorbanevski, Natalia Gorbanevskaia, Anatoli Kopeikine, Marie Hélène Gibert, Alexandre Gorianine.

А ведь это было совсем недавно…Последняя фотография с Мишей Новиковым. Публикует Алла Шейнина
Сережа Хавин, Миша Новиков, Витя Шендерович, Анечка Лоран, Оскар Рабин e Миша Кинер
C’était pourtant si récemment… Une des dernières photos avec Mucha Novikov. Publiée par Alla Sheinina. Serge Khavine, Micha Novikov, Victor Shenderovitch, Anetchka Loran, Oscar Rabine, Micha Kiner.

Опубликовал Жан-Марк Микелесторена Jean Marc Miquelestorena
На фото с Мишей – Жан-Марк и Анатолий Копейкин

Юрий Малецкий, Анатолий Копейкин, Ароныч
2013, ресторан “Су-бок” в Париже, мидии с белым вином.

10 января 2016
На днях (как писалось когда-то в газетах) на квартире тов. Акулина состоялось дружеское заседание. Безалкогольным оно не было. Ароныч занял полкомнаты своей бородой, хозяин был радушен, украшала вечер тов. Шевченко. Автор снимка (с фотоаппарата, поставленного на самовзвод) тоже не водил жалом.

фото прислано Михаилом Вулихом Mikhail Vulikh

прислано автором, Анатолием Копейкиным.
Так выглядел Ароныч лет 18 назад. (Там сзади помечено, наверно, это примерно 1999 год).
Холст, масло. Собрание Михаила Новикова.

Публикует Наталья Веденеева 2 февраля 2017 года с таким текстом
Сегодня ночью не стало одного из самых светлых, мудрых людей, встреченных мною в жизни. Мы очень мало, в сущности, общались, хотя были знакомы около 12 лет – лишь несколько моих приездов во Францию, последний раз – в январе прошлого года… Бывают люди – целая вселенная. Любой разговор с ними – на вес золота. Потому что они видят суть и много знают. Михаил, спасибо Вам за всё. За прогулки по Пер-Лашез, по улицам Парижа, за беседы за бокалом вина и рюмкой кальвадоса, за интереснейшие разговоры, за то, что были – мудрейшим, отзывчивым, всепонимающим, лучшим из лучших на этой земле. С дочерью Лесей, Париж 2006

Тогда же. С Д. Рафальским

с Анатолием Копейкиным, 2011, Венеция

ВЕНЕЦИЯ, ВЕНЕЦИЯ
Пять с половиной лет (сентябрь 2011) назад мы с Аронычем встретились в Венеции, и к нам присоединилась тов. Анастасия Шевченко.
Ароныч с утра заходил в какую-то лавку и покупал там литровую бутылку белого вина. “Толь-Саныч, хочешь?” — участливо говорил он мне. “Нет, Миша, я с утра не могу пить вино”.
Тов. Шевченко настояла, чтобы мы снялись, как некоторые другие туристы, с голубями на площади Сан-Марко.
Глядя на это фото, я первым делом посмотрел, где у Ароныча литровая пластиковая бутылка, но не нашел..
Ездили мы в не очень комфортабельном* кабриолете (а маленькие кабриолеты и не могут быть слишком комфортабельными) тов. Шевченки и в Верону, и в Виченцу, так что поездка удалась тогда во всех отношениях.

* Это я переиначиваю выражение Ароныча типа “поехал в комфортабельном Ситроене”, “я закурил ароматную сигарету” и т.д.

Jean-Marc Miquelestorena

Tu fais du vol libre maintenant! Le parachute, ne sert plus à rien! Tu peux faire le tour de La terre maintenant ! Pour les bateaux à voiles, c’est dommage! Mais quelle importance maintenant! Tu peux voir ces navires comme tu veux et même parcourir, sans te faire voir, les coursives de ces magnifiques navires! Si tu peux faire un tour,vers nous ! Nous serons honorés de ton passage! Tu auras ta manière à toi, de nous le faire savoir! Micha, mon Ami, mon Frère!
Jean-Marc Miquelestorena

Пишет Виталий Жуменко:

К 2010 подошёл я незаметно к стадии алкогольного одичания и суточного задымления в две пачки!
20 сентября 2010 мы в Лейб-Казачьем саду под яблонькой тенистой в Курбевуа отмечали первые Пятьдесят лет (как мы думали) Нашего Любимого Ароныча.
Свели с ума запахом шашлыка всех соседей. Звенели бокалы в честь Аронычева юбилея.
Ароныч?
Как бросить курить спросил я его в темноте полуночи?
А Мишка ответил, – “сейчас”
Что сейчас, переспросил я?
Вот брось сигарету нАземь!
Так она ещё не докурена говорю ему.
Ну и бросай, как есть!
Я и бросил.
Свидетелями были Толя Копейкин, Володя Акулин и другие.
Утром поднялся, а голова бобо, во рту кака, в кармане тихо.
Чему же радоваться?
Есть чему, думаю сам!
Ведь я с сего дня не курю! Да и не пью за одно!
И будет идти отсчёт “новой жизни” от Мишкинаго полувекавога юбилея.
И вот шесть лет!
Кредо. Ни капли в рот, ни одной затяжки сигаретой.
А до этого ???
Тридцать лет с папиросой во рту и каждый Божий день и так 365 раз в году, каждое утро я бросал курить, но едва удавалось продержаться до полудня.
ДОРОГОЙ НАШ МИШЕНЬКА!
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАШЕЙ ДРУЖБЫ ПРОЛЕТЕЛИ КАК МИГ.
ТЫ БЫЛ ЧЕЛОВЕК СРАВНИМЫЙ С ЧУДОДЕЙСТВЕННЫМ ЛЕКАРСТВОМ. ПОСЛЕ ОБЩЕНИЯ С ТОБОЙ, ЛЮДИ СТАНОВИЛИСЬ СВЕТЛЕЕ И ЧИЩЕ. ЗАРЯЖАЛИСЬ ОТ ТЕБЯ, НАДЕЖДОЙ И ОПТИМИЗМОМ. ЖДАЛИ НОВОЙ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
Но вот ты ушёл, куда мы все идём. Толкаясь в этой очереди дальше жить.
С нами будешь в сердцах до порога………………………..

Пишет Марина Меламед:

Вот что написала Марина Меламед в Фейсбуке в день смерти Ароныча:

А ведь это Миша Новиков меня переключил на Иерусалим. Я тогда плыла себе по Тель-Авиву, на улице играла в уличного артиста, и Мишка приехал повидаться. Мы сидели на кухне, курили “Ноблес”.
– Что ты тут делаешь, – сказал он, – когда твой город – Иерусалим, это же видно.
– Ты думаешь?
– Я знаю. А ты подумай. Если ты захочешь в Иерусалим, ты туда попадёшь и все получится само собой.
Через несколько дней мы с приятелем попали в Иерусалим, наткнулись на Мишку прямо на улице Яффо, поехали с ним в Гефсиманский сад, там и заночевали.
Там Михаил Ароныч приучал наркоманов к человеческой жизни. Там росли дикие оливы и везде были видны звезды. Там я поняла, что всегда хотела быть именно здесь…
Где-то через месяц Dmitri Kimelfeld вдруг спросил, как жизнь и не хочу ли я поступить в театральную школу в Иерусалиме. В школу меня почему-то взяли и скоро я уже училась в Иерусалиме…
А Мишка улетел в Париж и прожил там хороший кусок жизни. Водил людей по городу, размышлял вслух, плавал на паруснике…
И писал мне не так давно: “Приезжай, ключ от мансарды будет лежать в моем незапертом почтовом ящике.”
На случай, если не успел бы вернуться из Орлеана.
Но приехать у меня тогда не получилось…

И еще записи Марины

2008 год, Париж – единственное фото, где мы с Мишкой (и вообще его фото), которое у меня осталось.

Как жаль, что раньше мобильный ещё не снимал видео, особенно в 90-е годы в Иерусалиме… И ещё раньше, в Харькове-Ужгороде… Мы тут с Мишкой встретились спустя много лет – после его отъезда из Израиля, и я впервые в Париже, – ощущение было волшебное. А билет в тот первый раз они мне купили вдвоём – Мишка и Зоя Калинина…

/////////////////////////////

Девять лет назад появилась у меня повесть “В Гефсиманском саду”, и вошла туда, отзвенев, вся предыдущая жизнь, между Иерусалимом и Парижем. Несколько сцен удалось срисовать с действительности близко к тексту, а так – вполне сложносочинённый текст. О нас о всех.
Главный герой был слеплен из портретов моих двух близких друзей, одним из которых был Мишка. Приключения, в основном, впихнула собственные или какие сочинились. И были там вставные главки – сны героини-рассказчика, художницы Инны. Снился ей преимущественно царь Соломон, трепался о своём. И вот, в конце был этот отрывок. Я про него и забыла. Потому что главный герой погиб, вот об этом я забыла начисто, у меня все герои обычно счастливо остаются в конце сюжета…
Он уходил, как персонаж, тогда, девять лет назад, когда все это было написано, логика сюжета неумолима. Но сейчас у меня озноб…
Потому что Мишка ушёл – сейчас.
Все было совершенно иначе, и вообще, персонаж живёт своей жизнью. Но…
.
“Спать, есть… всё это лишнее, вообще, жизнь – это фикция, когда ты не чувствуешь в сердце ничего, кроме сквозной дыры. Надо научиться принимать мир таким, какой он есть, я знаю. Но организм пока что был против.
Неделю мне казалось, что не усну больше никогда, но однажды вдруг задремала, когда прилегла отдохнуть.
Когда я открыла глаза, напротив сидел Женя и щурился на солнце. Улыбался и молчал. Откуда-то из-за спины раздался голос царя Соломона, а вслед за голосом появился и сам царь.
– У тебя тут гость, – сообщил он небрежно, – но я решил, что представлять вас нет необходимости.
– Нет, – согласился Женя, – но дама к беседе не очень-то готова… Армандовна, ты что ли, не рада? Я здесь вот он. А то и не попрощались…
– У меня один вопрос, – пробормотала я, старательно глядя в сторону, – а можно всё переиграть? Чтобы ты опять был?
Женя сморщился, как от зубной боли, потом достал из кармана флягу.
– Дорогой царь, у тебя тут рюмки найдутся? А то ведь из горла будем…
– Не царское это дело – из горла, держите рюмки, – лениво отозвался царь Соломон, и на плетёном столике появились две рюмки. Затем он протянул руку, в которой тут же возникла небольшая запотевшая фляжка.
– Вам не предлагаю, сие нектар, – обозначил он и отхлебнул.
– Это почему? Размером не вышли? – ехидно поинтересовался Женя.
– И это тоже, – согласно кивнул царь, – показал бы я тебе свои истинные размеры…
– А показал бы!
– Далеко тебе пока до седьмого неба, сын мой, вон, даже даму пока сам успокоить не умеешь.
Дама постепенно приходила в себя. После первого глотка и сердце болеть перестало, и серая пелена, закрывающая небо, стала рассасываться.
Кажется, это был кальвадос, но кто её знает, амброзию эту…
– Так что, отвечать будем или царю голову морочить? – наконец, отозвалась я.
– И это вместо того, чтобы броситься мне на шею с криком «ты живой!» Вот они, современные женщины…
– А ты – живой?
– В каком-то смысле – безусловно. Но на Землю, извини, уже не вернусь.
– Почему? – упрямо долбила я.
– Потому, что кончается на «у». Дела у меня здесь закончились, – туманно пояснил он, – надо, понимаешь, дальше идти.
– А мы все? А я?
– Ну, извини… Каждый уходит в одиночку, это такой закон природы, пора бы уже и привыкнуть.
– Как к этому можно привыкнуть?
– Ну, если понять, что такова дорога. Путь. Мы не можем оставаться долго на одном и том же месте. И… видишь ли, дорогая моя, мы всё выбираем сами – и, в частности, время и способ ухода. Это неизбежно.
– Сами?
– Именно.
– Так мог бы и предупредить…
– А я как бы и не знал… милосердное небо заставляет нас забыть об этом, мы ничего такого не помним, и испуганно цепляемся за жизнь, хотя кто-то мудрый и древний внутри всё прекрасно знает и смотрит на эту суету большими глазами… Барышня, мы не раз ещё встретимся в очередной галактике, я тебе обещаю.
– Встречаются волна с волной…
Женя легко поднялся, подошёл и, наклонившись, не больно щёлкнул меня по лбу.
Щелчок оказался ничуть не потусторонний, вполне земной такой шелбан.
– Примерно так поступает ангел с новорожденной душой, – наставительно прокомментировал царь Соломон, – глядя на нас с интересом, – впрочем, имейте в виду, – к Давиду это не относится, он-то всё помнит…
– Ну всё, я пошёл домой. Не грусти, Армандовна, всё суета сует, ещё встретимся…
– Простите, что я вмешиваюсь, мне больно и обидно, что человек Вас плохо понял, – сурово произнёс иудейский царь, предварительно глотнув из фляжки, – я уточню. Все всегда встречаются. Это первое. Завеса истончается. Это второе. Скоро вы здесь сами будете принимать гостей – имейте в виду, накрывать стол здесь проще простого…
И Женька ушёл в поисках странного на своё седьмое небо.
Он поднимался прямо по воздуху, прихлёбывая кальвадос – хотя вполне мог бы исчезнуть без этих штучек.
Наверное, он хотел, чтобы я полюбовалась – над оливой, чернеющей в тени забора, – оглянулся, помахал рукой и исчёз.”Из повести “В Гефсиманском саду”.
Марина Ариэла Меламед.

Пишет Владимир Бернадович:

Владимир Бернадович, из Фейсбука после смерти Ароныча:

Я с ним отучился десять лет и больше не виделись. Лет пять назад, а может семь – мой племянник, живущий в Гамбурге, встретил где- то в Париже на какой- то конференции Мишаню, разговорились….Звонок ко мне: А почему ты пропал? А приезжай с парашютом попрыгать!!!!”
Я, конечно, в шоке. Все собирались встретиться,перезванивались. С осени трубку не брал. Теперь что – то давит в груди…

Basile Pasquiet

c

Этот ролик посвятил Мише
Basile Pasquiet
“On n’a pas attendu Facebook pour être ami avec Araonovitch, notre première rencontre remonte à 1992 à Jérusalem, ce fut un peu un coup de foudre de l’amitié, et Alexandra était pas bien grande à l’époque … “

Пишет Александр Рябчун:

Получил я это письмо в ответ на переданную мною бутылку молдавского вина попутно с моим бывшим коллегой. Все остальное описал Миша в письме. Коллега передал бутылку Сильви, его в тот момент не было дома, а друг не смог больше заехать. мне оже была обещана бутылка… где-то ждет меня! Готов принять и выпить в его память, которая живет! Еще один раз мы с ним разминулись в мае 2014 года – Миша плавал под очередными парусами, а я сидел под его дверью, потом оставил записку…

В Москве с питоном

оборот предыдущего снимка